Складывается впечатление, что война в Сирии приобретает новый формат: США и Иран превращают эту многострадальную страну в арену своего противоборства.
Вашингтон уверенно наращивает свое непосредственное участие во внутрисирийском конфликте. ВВС международной коалиции (читай — Америки) 18 июня сбили боевой самолет сирийской армии, который, якобы сбрасывал бомбы на войска оппозиции. После этого шага не остается никаких сомнений в том, что США намерены спровоцировать Дамаск на ответные меры, которые послужат как casus belli (повод к войне) и дадут президенту Трампу основание для нанесения ударов по Дамаску с целью свержения режима Асада.
В Москве отчетливо понимают эту логику американской администрации. Во всяком случае, именно такой сценарий описал недавно член Совета Федерации Игорь Морозов.
Однако ситуация не столь однозначна. Дело в том, что до сих пор Дамаск воздерживается от действий, способных оправдать эскалацию американского вмешательства. Асад не может не опасаться прямого столкновения с Америкой. От этого его наверняка удерживает и Москва, для которой перспектива войны против США на стороне Дамаска явно не улыбается.
Вообще говоря, Россия на этом фоне демонстрирует стремление избежать эскалации. Десять дней назад Генштаб ВС РФ даже выступил с заявлением о том, что гражданская война в САР фактически остановлена. Этому, по мнению российских военных, способствовали договоренности, достигнутые в Астане, и последовавшее за этим создание зон деэскалации в Сирии.
Понятно, что американцев окончание гражданской войны в САР не устраивает. И они предпринимают все усилия, чтобы этого не допустить. Что, конечно, не остается незамеченным в Москве: в том же заявлении российского Генштаба сказано, что коалиция в главе с Вашингтоном занята не борьбой с ИГ ("Исламское государство", организация запрещена в России), а стремится всячески помешать правительственным войскам САР громить террористов.
Конечно, эта американская стратегия не может не радовать главарей ИГ. Они успешно пользуются условиями, создаваемыми для них коалиционными силами, выводя свои банды из-под ударов сирийских войск и их союзников. А главное, игиловцы постепенно приручаются Вашингтоном, поскольку видят, кто их бьет, а кто спасает.
Однако думается, помимо США и ИГ, есть еще одна влиятельная сила, не заинтересованная в деэскалации сирийского конфликта. Это Иран.
Что подталкивает к подобному выводу?
Во-первых, тот факт, что первые удары проамериканской коалиции по сирийским силам в районе Ат-Танф, которые и ознаменовали прямое вмешательство США во внутрисирийский гражданский конфликт на стороне вооруженной оппозиции, пришлись не на сирийскую армию, а на отряд ее союзников — проиранские формирования.
Во-вторых, недавние террористические акты в Тегеране, совершенные от имени ИГ, были явно рассчитаны на ответную реакцию со стороны ИРИ. Так и произошло: 18 июня Корпус стражей исламской революции (КСИР) нанес ракетный удар по позициям ИГ на территории Сирии. Тем самым Иран встал на путь наращивания своего участия в сирийской войне.
Этот эпизод показывает, что ИГ окончательно превращается в инструмент региональной политики США, ибо подталкивание Ирана к масштабным боевым действиям в Сирии в интересах Вашингтона. Ведь противодействие ИРИ объявлено главной целью американской политики на Ближнем Востоке — наряду с борьбой с вооруженными группировками, одна из которых — "Хезболла" — напрямую поддерживается КСИР. Если Иран удастся втянуть в большую войну в Сирии, потребность в ИГИЛ для Америки отпадет, и про нее можно будет забыть. Вернее, ее можно будет окончательно "перевербовать" и направить против Тегерана.
Но и сам Иран, вероятно, не меньше США заинтересован в расширении своей вовлеченности в войну в Сирии. В Тегеране понимают, что стратегическая цель США — свержение Асада, которому Иран обещал свою полную поддержку. Именно для ИРИ, а не для России, сохранение власти Асада является принципиальной задачей. Если иранцы допустят падение Асада, они потеряют лицо, в регионе их перестанут воспринимать всерьез.
Кроме того, возможность принять американский вызов и дать бой "большому сатане" на сирийской территории — прекрасная возможность для Тегерана и его главной силы — КСИР — подтвердить свой статус глобальных игроков. Для иранцев сирийская война — это что-то вроде польского похода Красной Армии под командованием Троцкого. Даже в случае поражения политический, имиджевый успех будет очевиден.
Более того, весьма возможное (но не очевидное) поражение даст Тегерану в руки отличный повод обзавестись-таки ядерным оружием, предварительно продемонстрировав эффективность иранских ракет.
Наконец, Иран наверняка рассчитывает на поддержку со стороны России. Иранские стратеги понимают, что Москва оказывается сейчас в весьма затруднительном положении: она вынуждена либо активно выступить на стороне Асада и Тегерана, поставив свой потенциал и свое влияние на кон против американской ставки. Либо России придется встать в стороне и молча глядеть, как ИРИ и США разыгрывают новый эпизод из мультика "Том и Джерри" на сирийской земле.
В любом случае, Россия стоит перед угрозой потери стратегической инициативы в САР. Это наверняка видят и понимают в Кремле. Интересно будет посмотреть, какой выход будет найден.
