XI Международная научная конференция ГУ-ВШЭ обнародовала следующие данные: каждый студент обходится вузу в 105 тыс. руб. в год, раньше эта сумма равнялась 80 тыс. И теперь именно статус учреждения определяет бюджетное финансирование, то есть количество денег у вуза пропорционально его статусу. Минобразнауки РФ определил нефинансовые активы основным направлением расходов для бюджетных средств учреждений данного уровня. Приоритеты сменились по вине кризиса.
Озвученная статистика подвела черту и позволила сделать выводы, что оплата за внебюджетные места не является достаточной статьёй доходов, за счёт которых бы ВУЗ жил и развивался безбедно. По мнению Татьяны Абанкиной, директора Института развития образования ГУ-ВШЭ, лишь в 16 учреждениях страны столичного уровня бюджет опирается именно на эту доходную статью.
Складывается устойчивое мнение, что платное образование, от которого ждали вливания денег именно в науку, в развитие вузов, в преобразование системы высшей школы не оправдало надежд. Экономисты видят одну причину в низкой рождаемости, которая сказалась сейчас отсутствием студентов, и вторую в ЕГЭ.
Сейчас для абитуриентов важен не конкретный вуз, а тот, который имеет свободные бюджетные места. Лаборатория институционального анализа экономических реформ ГУ-ВШЭ выявила список престижных специальностей, отталкиваясь от зарплат выпускников: экономисты, юристы и специалисты технических отраслей. Но, считать правильными эти выводы никак нельзя, потому что высокий доход данных специалистов определил не вуз и даже не названные специальности, а отрасли и предприятия, на которые выпускникам повезло устроиться.
Исследователи на этом не успокоились и всё же нашли искомые факты, свидетельствующие, что зарплата выпускника федерального вуза или национального исследовательского университета, или магистратуры технического вуза на целых 15% выше зарплат бывших студентов прочих высших школ. Не будет ли ошибкой положить эти исследования в основание решения проблемы финансирования вузов? Как можно делать выводы, что именно вузы хорошо научили? Может просто хорошие абитуриенты попали в престижный уже вуз? В таком случае, будет ли оправдано решение направить бюджетные средства федеральным и национальным исследовательским университетам? Согласно реформе финансирования высшей школы государство должно поощрять и поддерживать лучшие вузы, которые выдали лучшие показатели качества образования их выпускников. Речь о, так называемом, «образовании на выходе», но как проверить это качество? Нужен системный подход. Приведённые данные исследований говорят «ни о чём».
Правительство предлагает вкладывать деньги в вузы, из стен которых выпускаются готовые специалисты для рынка труда. Но и здесь появляется немало вопросов. Как проследить связь нашего образования с рынком труда.
В иных странах эта связь видима и ощутима, как, например, в Германии, Дании, Австрии и др. Там именно компании, заинтересованные в нужных специалистах, финансируют и принимают участие в организации профподготовки, без них не утвердить стандартов подготовки и ни одной обучающей программы. Аттестация и аккредитация так же не обходится без их непосредственного участия. Так называемая, немецкая модель, по мнению научного сотрудник центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ Нины Вишневской, имеет следующие плюсы:
1) высокая подготовка обучающихся;
2) образование адекватно потребностям экономики;
3) безработица имеет относительно низкие показатели;
4) рынок труда регулярно получает и квалифицированных рабочих среднего уровня.
В странах, придерживающихся либеральной экономики, средняя школа свою задачу видит в академическом образовании. После школы выпускник, желая получить среднее профессиональное образование, тем самым оказывается на промежуточной ступени в высшую школу. Здесь предприятия стоят в стороне от проблем образования, не вникают и в профессиональную подготовку. Но эти страны удивляют
1) высоким уровнем общего образования;
2) конкуренцией между вузами. Она выступает, как стимул обновления программы обучения;
3) нет противостояния между академическим и профобразованием. Высокий уровень академического образования способствует переобучению. Но растёт молодёжная безработица, особенно среди той, что не имеет профессии.
Российская модель сделала попытку перенять немецкий опыт: предприятие спонсирует образование студента – будущего своего сотрудника, но работодатели не идут на это. А из либеральной модели экономики, по мнению Натальи Савицкой, даже брать нечего. Вся она основана на высоком качестве среднего образования, которое в нашей стране не хочет это качество поднимать, и не поддаётся никаким реформам.
Исследования Российской академии наук (РАН), о которых рассказал Владимир Магун, заведующий сектором исследований личности Института социологи, вскрыли отношение нашей молодёжи к труду и зарплате. Для наших людей главное – иметь работу и стабильную зарплату, о наслаждении от труда, как такового, не идет и речи, главное деньги, и если выпадет большой выигрыш, большая часть россиян тут же бросит свою работу, не задумываясь о её престижности и наслаждении от неё. Какую модель существующего образования и рынка ищем мы для России при таком раскладе?
