Абхазский государственный драматический театр им. С. Чанба - главный драматический театр Республики Абхазия - снова после 5-ти летнего перерыва в Москве. 18 и 19 сентября (19.00) на сцене Московского театра «Et Cetera» под руководством А. Калягина два знаменитых спектакля в постановке Валерия Кове, которых Москва еще не видела - "Самоубийца" по Н. Эрдману и "Бешеные деньги" по А. Островскому. В этом году театр празднует свое 85-тилетие.
«Труппа абхазского театра - высочайшего европейского, профессионального уровня» Российская газета, июль 2015 г.
Гастроли театра в Москве - результат реализации плана сотрудничества, подписанного между Министерством культуры РФ и Министерством культуры и охраны историко-культурного наследия республики Абхазия в июне 2015 г.
18 и 19 сентября (19.00) на сцене московского театра «Et Cetera» под руководством А. Калягина покажут два знаменитых спектакля Абхазского государственного драматического театра им. С. Чанба в постановке художественного руководителя Валерия Кове – «Самоубийца» по Н. Эрдману и «Бешенные деньги» по А. Островскому. Дополнением к программе каждого вечера станет короткий гала - «Открытие театра», сотканный из самых ярких сцен знаковых спектаклей Абхазского драматического театра за всю его историю. В «Открытии театра» «можно услышать, как звучит Шекспир из уст людей, державших оружие и готовых не в театре жизнь отдать за независимость своей родины» (Российская газета, июль 2015 г.).
Валерий Кове - блестящий режиссер, добившийся международного признания. Его театр, не прячась за спецэффекты, создает завораживающую мистерию искушения человека. Журнал «Театрал» пишет: «Если Някрошюс удивляет всех своей метафорой, то Кове удивляет метафорой, умноженной на два. Если Туминас добивается чуда с помощью невероятно продуманной трактовки персонажей, находит такие интонации у своих актеров, которые делают произносимый ими текст «больным», то Кове находит такую пластику, такую актерскую мизансцену, которая делает мир «больным» и, следовательно, интересным. Если у человека есть сердце, он не может не почувствовать, что это не текст – это оболочка не очень глубоко скрытого отчаяния; поза актеров – это скорлупа крика о помощи. <…>Кове, делает чудо, опираясь только на самые простые ритуалы повседневного быта абхазского крестьянина. С помощью простыней и скульптурных мизансцен он добивается невероятного воздействия на зрителей…» (Д.Аверкиев, «Театрал»).
