Россия сохраняет за собой первое место в рейтинге стран с самой низкой стоимостью безлимитного интернета, а также вошла в пятерку государств с самым дешевым мобильным интернетом в целом, сообщает портал "Будущее России. Национальные проекты".
Сегодня 100 жителям Земли в среднем принадлежит 103,6 контракта на подключение к мобильной связи. В России этот показатель еще выше — на одного человека приходится 1,58 сим-карты, подсчитали специалисты Международного союза электросвязи в своем отчете за 2018 год.
Кроме того, Россия сохраняет за собой первое место в рейтинге стран с самой низкой стоимостью безлимитного интернета, а также вошла в пятерку государств с самым дешевым мобильным интернетом в целом. Если среднемировая цена за 1 гигабайт в 2018 году составила 195,5 рубля, то в России — меньше 34 рублей, подсчитало аналитическое агентство Content Review.
„Большая четверка” российских операторов — „Мегафон”, „Вымпелком”, МТС и Tele2, на которых приходится 99% абонентов в стране, развивает сети 4G и диверсифицирует свой бизнес, добавляя к услугам связи и интернета ТВ-трансляции, облачные технологии и сервисы мобильных платежей.
Все эти услуги привязаны к техническим возможностям сетей: и интернет, и связь от Калининграда до Анадыря передаются через тысячи километров кабелей, внутри которых — нити оптического волокна толщиной с человеческий волос.
Парадокс в том, что в стране с самым дешевым интернетом и доступной связью большая часть оптоволокна покупается за рубежом, а единственный производитель оптических телекоммуникационных нитей — мордовский завод „Оптиковолоконные системы” борется за внутреннего заказчика, но зато успешно экспортирует свою продукцию в Европу и страны Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Магистральные, городские и региональные телекоммуникационные оптоволоконные сети в России проводятся и обновляются постоянно — этим, в зависимости от направления, занимается „большая четверка” (каждый сам для себя или в кооперации), государственный „Ростелеком” или сторонние компании (например, в Норильск кабель тянула металлургическая компания „Норильский никель”).
Задача такого стандартного волокна — передать данные, но оптоволоконная нить — это универсальный продукт, который может работать даже как датчик температуры или давления, рассказывает главный инженер „Оптиковолоконных систем” Михаил Власов.
„Мы поставляем волокно в одну из австрийских компаний, они делают датчики на базе волокна, системы мониторинга для мостов и тоннелей — закладывают волокно в специальную конструкцию и за счет механического воздействия специальное оборудование расшифровывает отраженные сигналы. Насколько я знаю, и у нас в самолетах начинают закладывать в плоскости крыльев волоконные датчики”, — поясняет он.
АО „Оптиковолоконные системы” как юридическое лицо было создано в 2008 году, его соучредителями стали „Роснано” и Газпромбанк. К 2011 году сформировалась действующая структура собственности: соучредители получили по 48% акций, еще 4% забрал финский технологический партнер и поставщик оборудования Nextrom. Завод компании начали строить в Саранске в 2013 году, а в мае 2015-го получили первое оптоволокно, вспоминает генеральный директор предприятия Андрей Николаев. Запуск и наладка завода обошлись инвесторам в 4 млрд рублей, из которых 3,5 млрд рублей — вложенные в уставный капитал компании средства Газпромбанка и „Роснано”, а 500 млн рублей — заем на модернизацию, полученный у Фонда развития промышленности (государственная структура, которая поддерживает промышленников, кредитуя их с минимальной ставкой — ниже ключевой ставки ЦБ, в определенных случаях — ниже инфляции).
Во многом инициатива по строительству завода принадлежала местным властям: в Мордовии было развито стекольное производство — считалось, что эта отрасль может заниматься созданием преформ (заготовок) для оптоволокна. К тому же в 2000 году в этом регионе открылся завод „Сарансккабель-оптика”, один из первых заводов — производителей волоконно-оптического кабеля. Так у региональных властей родилась идея выстраивания всей производственной цепочки — от преформы до конечного продукта, кабеля.
Тем не менее преформы — капсулы, из стержней которых и получают телекоммуникационное волокно, в России до сих пор не производятся, их „Оптиковолоконные системы” покупают у японской Sumitomo Electric. На заводе преформа отправляется в индукционную печь, где ее сердцевина расплавляется и вытягивается в нить диаметром 125 микрон. Температура печи при вытягивании стекла доходит до 2 тыс. градусов, а готовую раскаленную нить нужно остужать медленно, ведь при контрасте температур стекло лопается, рассказывает главный инженер завода Власов. Поэтому печь установили на восьмом этаже, а катушку, на которую наматывают готовое волокно, — на втором. Нить остужается, пока спускается вниз по зданию, в конце пути на нее наносят защитное покрытие.
В советские годы технологии волоконной оптики развивали активно: были и научные школы, и производства, и оборудование, но все это было утеряно в годы перестройки, сетуют в компании. Теперь телекоммуникационное волокно производит только саранский завод — он передает его на российские и иностранные предприятия, где волокно „одевают” в кабель. Последние различаются в зависимости от условий использования.
Еще в 2017 году „Оптиковолоконные системы” экспортировали почти все произведенное волокно: в то время Китай переживал телекоммуникационный бум, и у Поднебесной просто не хватало производимого в стране волокна. „Китай у нас был готов покупать чуть ли не весь годовой объем”, — вспоминает гендиректор завода Николаев. Сейчас ситуация изменилась, но экспорт компания не прекращала: в прошлом году за границу отправили четверть изготовленного материала.
Российский экспортный центр — ключевой оператор государственной поддержки в рамках экспортного национального проекта — субсидировал компании транспортировку и сертификацию товара за рубежом, а также обеспечивал факторинг по экспортным контрактам. Сейчас „Оптиковолоконные системы” подали заявку на участие в корпоративных программах повышения конкурентоспособности (КППК), которые должны заработать со следующего года, говорит Николаев. Если заявку „Оптиковолоконных систем” одобрят, то компания получит приоритетное право на льготы для экспортеров, а также сможет субсидировать 4,5% от банковской ставки по кредитам, взятым на разные цели, но объединенным экспортной идеей — от предэкспортных работ до создания собственных промышленных площадок за рубежом.
Компания продает волокно в страны Евросоюза, Белоруссию и Узбекистан, отдельные партии продавала и в другие страны, в том числе в Индию.
„Евросоюз дефицитен по объемам производства. В Европе производится меньше оптоволокна, чем потребляется. Кроме того, в Европе очень долго сдерживалось развитие волоконно-оптических линий связи — в той же Германии и Австрии по программе «Оптоволокно в каждый дом» подключено 5% домохозяйств. Они до последнего держались на старой инфраструктуре, на меди, пытались выжать максимум из этих медных проводов”, — рассказывают в компании.
Поэтому „Оптиковолоконные системы” изначально выстраивали свою стратегию как компании, которая готова работать на зарубежных рынках. „У нас фактически весь топ-менеджмент и большая часть специалистов говорят на английском языке”, — отмечает Николаев.
Экспортные контракты принесли компании около $7 млн в прошлом году. Комфортная доля экспорта, полагают в „Оптиковолоконных системах”, — от 25% до 50%. Но главный акцент в компании хотят сделать на российских потребителях. „Будет странно, если наш завод станет работать на экспорт, а здесь будут иностранцы торговать”, — убежден генеральный директор предприятия.
В идеале „Оптиковолоконные системы” хотят занимать треть российского рынка оптоволокна. Сейчас их доля составляет 10%. Мощность саранского завода с 2020 года, после модернизации, достигнет 4 млн км оптоволокна в год. В России и Белоруссии у предприятия есть 10 постоянных клиентов — их число растет, но медленно, считает менеджмент. В компании убеждены, что к российской продукции продолжают относиться с недоверием, несмотря на наличие всех сертификатов и гарантий качества, и даже такие клиенты, как Минобороны, продолжают закупать оборудование за рубежом.
„Все четыре года нас бесконечно тестируют. Количество тестов, которые сделаны с нашим волокном, мне кажется, превысило тесты Corning (крупного американского конкурента — прим. ред.) за всю историю”, — сетует генеральный директор саранского предприятия.
Несмотря на это, каждый новый конечный заказчик — будь то оператор связи или ведомство — настаивает на прохождении нового теста. „Даже тестам «Ростелекома» не доверяют. А ведь мы работаем уже четыре года, и если бы с нашим оборудованием было что-то не так, к нам стояла бы очередь из недовольных клиентов и об этом знал бы весь рынок”, — говорят в компании. Предприятие уже обратилось в Минкомсвязь и Минпромторг с предложением унифицировать систему сертификации для всех игроков. „Ситуация, при которой китайское волокно едет в Россию без какого бы то ни было тестирования, тоже не очень прозрачна”, — убежден Николаев.
В Минпромторге подтвердили, что „Оптиковолоконные системы” обращались в ведомство с предложением включить волоконно-оптические кабели в перечни продукции, подлежащие обязательной сертификации, и эта категория товаров в перечень уже вошла. Но сертификация этого списка товаров, определяемого правительством РФ, проводится по принципу соответствия требованиям Росстандарта.
„Указанными компаниями в рамках соответствующих технических комитетов по стандартизации прорабатываются вопросы о необходимости разработки новых и актуализации действующих национальных стандартов, определяющих требования в отношении волоконно-оптических кабелей”, — сообщили в ведомстве. При этом пока в рамках ЕАЭС оптоволокно как самостоятельная продукция не является объектом технического регулирования.
Параллельно „Оптиковолоконные системы” ведут диалог с Федеральной антимонопольной службой (ФАС) на тему низких цен в России на волокно. По мнению компании, иностранные поставщики долгое время умышленно занижали цены примерно на 30%, чтобы сохранить влияние на этом рынке.
У компании есть претензии и к оформлению госзаказов. Несмотря на госполитику по выдаче преференций внутреннему производителю, Минобороны отдает предпочтение иностранному поставщику, считает российский производитель. Выигрывать госконтракты за счет „российскости” „Оптиковолоконные системы” долго не могли, потому что преференции выдавались исходя из страны происхождения конечной продукции — кабеля, а не волокна.
Но в июле этого года правительство утвердило постановление, где уже подробно описаны преференции, предоставляемые российским производителям радиоэлектронной, в том числе оптоволоконной, продукции при закупках для государственных и муниципальных нужд. „Более того, постановлением предусмотрено внесение изменений <...> в части увеличения размера преференции до 30% при осуществлении закупок продукции, включенной в единый реестр российской радиоэлектронной продукции (реестр включает в себя и волоконно-оптические кабели)”, — отметили в Минпромторге.
Рынок ЕАЭС сегодня составляет 9 млн км оптоволокна в год, подсчитали в компании. Но за первые шесть месяцев 2019 года „Оптиковолоконные системы” сумели продать в России только полмиллиона километров волокна. В компании рассчитывают и на рост рынка в целом, и на рост собственной доли. Не исключено, что при выходе на объемы производства 10 млн км оптоволокна в год „Оптиковолоконные системы” задумаются о производстве собственных преформ, чтобы отказаться от иностранных закупок и здесь.
