Мы все живем в поликультурном мире, мире где люди, принадлежащие к разным культурам живут рядом, взаимодействуют, решают совместные задачи. При этом каждый человек идентифицирует себя с какой-то группой: этнической, национальной, культурной, религиозной.
Главной психологической характеристикой группы является «мы - чувство», выражающее потребность человека отделить одну общность от другой. Если есть «мы», то есть и «они». Относя себя к одной группе человек естественным образом отделяет себя от другой. Есть «свои», а есть «чужие». И чужими они могут быть по огромному количеству критериев, начиная с языка и закачивая предпочтениями в чем-то, казалось бы, не всегда значительном, например, в музыке. «Чужой» - это тот, кто отличается от меня, не разделяет мои ценности, является носителем отличного от моего культурного кода.
Последние десятилетия в информационном пространстве разговор о взаимодействии людей, принадлежащих к разным культурным группам, чаще всего сводится к разговору о толерантности, то есть терпимости к чуждым взглядам, привычкам, нравам. Но является ли эта форма сосуществования культур здоровой, создающей условия для благополучного развития общества и отдельных его членов в долгосрочной перспективе? Возможны ли другие, более гармоничные решения?
Постоянное присутствие в жизненном пространстве человека чуждых и непонятных ему взглядов, привычек, форм поведения и культурных норм наносит удар по его собственной идентичности. Терпение, которого от нас требует принцип толерантности, рано или поздно заканчивается и, стремясь сохранить свою личную целостность, человек начинает испытывать чувство неприязни и даже агрессии к носителю чужой культурной традиции. И эта неприязнь может выражаться как на уровне отдельной личности, так и группы, стремящейся сохранить свою идентичность.
Мы с вами каждый день видим такие гримасы толерантности, наблюдая последствия массового заселения Европы беженцами, пришедшими в европейские города со своими правилами жизни, не стремящимися понять и принять культуру страны, в которую они переселились. Напряжение между коренным населением и беженцами нарастает с каждым днем, прорываясь в уличных конфликтах и возникающих протестных движениях.
Или совсем рядом, возможно в соседнем дворе, в обычной московской школе мы можем столкнуться почти с той же проблемой. В районах московских новостроек в школах довольно часто можно встретить классы, в которых до 50% детей приехали в Москву вместе с родителями из стран Ближнего Зарубежья совсем недавно, воспитаны в других культурных традициях и к тому же часто плохо говорят по-русски. Такие ученики испытывают колоссальный стресс, поскольку никто не озаботился необходимостью их адаптации. Их московские одноклассники находятся не в лучшей ситуации, потому что не понимают своих соседей по парте как с точки зрения их поведения, так и в буквальном смысле. Между детьми часто возникают конфликты, они не готовы быть бесконечно толерантными друг к другу. Случается и недопонимание между приехавшими детьми и учителями.
Что же делать? Ведь современный мир таков, что количество перемещений и взаимодействий в нем будет неизбежно расти. И хотя пандемия и внесла свои коррективы в нашу жизнь, мы все надеемся, что это проблема временная и жизнь скоро вновь вернется в прежнее русло. И люди вновь начнут перемещаться по миру в поисках работы, лучшей жизни или просто путешествуя.
Так что же, мы все должны стать бесконечно толерантными и как следствие перестать быть собой, поступиться своими правилами жизни, принять «чужие»? А «чужим» - им тоже надо стать терпимыми, отказаться, принять… и так до бесконечности.
На мой взгляд, это грустнейшая перспектива глобального мира, где все люди для того, чтобы жить вместе, должны стать похожи друг на друга. Но главное - это абсолютно утопическая идея. Каждый человек и каждая этническая и культурная группы имеют свой инстинкт самосохранения, а потому будут отстаивать своё право на идентичность.
И тут возникает вопрос: а так ли нужна нам толерантность? И чем же ее заменить? И тут те из нас кто постарше, вспомнят хорошо знакомый всем из нашего советского прошлого принцип интернационализма, который исповедовал дружбу между народами, построенную на взаимопроникновении культур.
Только через изучение культуры других народов возможно сформировать принятие и уважение «чужих» групп и при этом сохранять собственную культурную идентичность.
В этом смысле наша страна имеет богатейший опыт, построенный на собирательной политике России и Советского Союза. Много разных народов у нас всегда жили близко, вместе преодолевали жизненные трудности, делясь культурой и традициями. И мы сохранили это в себе. Воспитанный в нас в детстве интернационализм и сегодня дает свои ростки в самых неожиданных проявлениях, но всегда, появляясь в нашей жизни, делает её чуть светлее, добрее, стабильнее.
Приведу несколько примеров, и думаю, читатели с радостью захотят их дополнить, потому что куда приятнее находить в жизни то, что людей объединяет, чем то, что разобщает и делает врагами.
Ничто так легко и просто не рассказывает нам о национальных традициях, как национальная кухня. Сравнительно недавно, уже в посперестроечную эпоху, на больших трассах, ведущих из Москвы, появились придорожные кафешки с манящим названием «Пончики». Каждый из читающих сейчас эти строки, наверняка хоть раз да бывал в таком заведении. Давайте вспомним меню: сибирские пельмени (которые, если углубиться в тайны их происхождения, окажутся выходцами из Китая), узбекские чебуреки, украинские вареники, русские блины, которые вам щедро польют сгущенкой, ну, и конечно, пончики, которые так символично имеют форму круга, потому что объединяют всех и готовятся практически в любой кухне мира.
Мы интернационалисты по своему воспитанию. Нам нравится узнавать новое о других народах, делиться своими открытиями и даже испытывать чувство гордости, когда нам удается познакомить кого-то, кто еще не знаком с тем, что мы уже успели полюбить. Помню, как одна моя знакомая, русская по национальности, рассказывала, как ходила в Москве в грузинский ресторан со своими итальянскими коллегами и как были удивлены и восхищены ее гости, открыв для себя прекрасный и благородный вкус грузинских вин. Она рассказывала об этом с чувством такой искренней гордости за грузинское вино, будто его собственноручно готовил ее родной дедушка.
Вслед за национальными кухнями можно отправиться и в более глубокие исследования других культур. Года три назад в московском Музее русского импрессионизма проходила выставка армянских художников. В Москве стоял март, серый, унылый, с пронзительными ветрами и грустным небом. Москвичи изнемогали от долгой зимы. И вот в залах музея им открылся мир, залитый солнечным светом, который пронизывал горы, яркие фрукты и даже запутался в волосах юной красавицы. Люди ходили и улыбались, сначала картинам, потом друг другу. Мне показалось, что когда мы вышли с выставки, даже московское небо поднялось повыше и солнышко выглянуло, обещая прохожим, что весна все-таки неизбежно придет.
Мы унаследовали от своих бабушек и мам способность учиться друг у друга и дружить. И нам не нужно для этого быть толерантными. Когда ты узнаешь другого человека ближе, ты не можешь относиться к нему плохо, его бояться. Ты можешь только восхищаться и удивляться бесконечным разнообразием других культур и щедро делиться своей…
Автор: Лыкова Наталья Михайловна, доцент кафедры «Теория и практика управления» института «Иностранные языки, современные коммуникации и управление» МГППУ
